Як зищили Лавру у Києві. Подробиці

Один из последних снимков Успенского собора,
сделанный немецким военным фотографом Иоганнесом
Хёле из Propaganda Kommando 637. Начало октября 1941 г.

Евгений КАБАНЕЦ,
ведущий научный сотрудник отдела истории лавры Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника...

Ранним утром 20 сентября 1941 г. оберст Ганс-Генрих Фрайхер фон Зейдлиц-унд-Голау, командир Arko (Artilleriekommandeur) 134 артиллерийского управления 29-го армейского корпуса вермахта, приехал на видовую площадку в Киево-Печерской лавре.

Еще накануне, при вступлении немецких войск в Киев, он организовал здесь наблюдательный пункт с пулеметным расчетом, который вел прицельный огонь по красноармейским частям на Левобережье. Полковник захотел полюбоваться днепровскими далями, куда отступал уже поверженный, но еще не уничтоженный противник. Последнее, что успел увидеть фон Зейдлиц, была внезапная яркая вспышка света откуда-то из-под ног. Мощный взрыв в одно мгновение разметал всех, кто находился на площадке. Так начался отсчет времени одной из величайших трагедий в истории Киева.

Во время Киевской операции фон Зейдлиц командовал специально сформированным артиллерийским штабом корпусного подчинения. Этот штаб координировал действия артиллерии пехотных дивизий, ведущих наступление на город. В этом качестве командиру Arko 134 удалось с первых же часов после вступления в Киев организовать эффективный контроль речного переката. В журнале боевых действий 95-й дивизии отмечалось, что «на [его] энергичное, маневренное и убедительное руководство артиллерией приходится большая доля в успехе подразделения». Гибель полковника внесла сильную дезорганизацию в действия походных отрядов, деморализовала их дух. Захватчики были ошеломлены грозными предзнаменованиями «минной войны».

Очень быстро выяснилось, что погибший полковник оказался самой значительной потерей вермахта — по своему званию и занимаемой должности — за все время боев под Киевом. По сложившейся в немецкой армии традиции офицерам, павшим на поле боя, посмертно присваивали очередное воинское звание, и фон Зейдлиц стал первым нацистским генералом, нашедшим себе могилу в украинской столице.

Инцидент в Печерской лавре, постепенно все больше обрастая зловещими подробностями, вызвал серьезный переполох в Берлине. 28 сентября 1941 г. на стол Гитлеру легло донесение айнзацгруппы «Ц», в котором в самых общих чертах говорилось: «20.9 взлетела в воздух цитадель, при этом погиб командующий артиллерией и его штаб» (Bundesarchiv, Berlin. — R 58/217. — Bl. 436—437). Цитаделью в Киеве называли основанную еще при Петре I Старую Печерскую крепость, в центре которой возвышалась лавра. Очевидно, фюреру объяснили, где произошла диверсия, потому что на следующий день в беседе с всесильным начальником партийной канцелярии Мартином Борманом и министром восточных территорий Альфредом Розенбергом он заявил, что Германия не заинтересована в существовании в Украине единой сильной церкви.

Общая панорама Цитадели на Печерске (Старой Печерской крепости). В центре — Печерская лавра. Довоенный снимок

7 октября 1941 г. в новом донесении айнзацгруппы «Ц» уточнялось, что события в лавре были связаны с применением советскими саперами радиомин, при этом особенно выпячивалась личность самой значительной жертвы (в прочих донесениях никаких имен вообще не содержалось): «20.9.1941 г. из-за мины с дистанционным взрывателем произошел взрыв в расположении Артиллерийского штаба в Цитадели. При этом среди других погиб генерал артиллерии Зейдлиц» (BAB. — R 58/218. — Bl. 62).

Оберст фон Зейдлиц (с картой в руках)

В настоящее время выяснилось, что этот взрыв был осуществлен командиром взвода спецминирования лейтенантом М. С. Татарским под непосредственным руководством начинжа 37-й армии полковника А. И. Голдовича (утверждение некоторых исследователей, что к этому были причастны «инженерные подразделения НКВД», является вымыслом). В начале 1970-х гг. Татарский даже описал в своих воспоминаниях, как они наблюдали за немцами, перебравшись на Труханов остров, и подорвали радиофугасы, когда в зоне поражения оказалось значительное скопление противника. Тогда они еще не могли предусмотреть всех последствий своей операции...

Пожар на Большой лаврской колокольне

Известие о случившемся в лавре подстегнуло нацистское руководство к «акции возмездия». Отто Кляйн, сотрудник Айнзацштаба Розенберга, направленный в лавру для конфискации ее художественных ценностей, в начале 90-х гг. проговорился: «От одного солдата я узнал, что целая рота солдат была подорвана русскими, и в качестве отплаты за это было запланировано взорвать Успенский кафедральный собор в лавре». (Позже, узнав о таких же планах в отношении Софийского собора, Кляйн с ужасом констатировал: «Это была настоящая чертовщина. Нацисты хотели разрушить все историческое в Киеве».) Диверсия на видовой площадке была расценена оккупантами как откровенный вызов их победоносным реляциям, вещавшим, что «враг повергнут и уже никогда больше не поднимется».

Эта ситуация усугубилась еще больше, когда подпольщики уничтожили немецкий флаг, вывешенный на Большой лаврской колокольне. Эти действия трактовались немцами как особо тяжкое преступление — осквернение государственной и партийной символики. К слову, что в оккупированном Париже никто не осмелился посягнуть на нацистские флаги, водруженные на Триумфальной арке и Эйфелевой башне.

Следует отметить, что Гитлер всегда воспринимал христианскую церковь как тщательно законспирированную враждебную группировку, постоянно противодействующую его политике. Для пресечения «преступных маневров клерикальной оппозиции» в концлагерь Дахау были отправлены 2700 церковнослужителей, в том числе и 70 православных, из оккупированных немцами стран.

На этом фоне вполне закономерным выглядит распоряжение Гитлера относительно Печерской лавры 9 октября 1941 г. В этот день высший руководитель СС и полиции «Южная Россия» обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн, находившийся в Киеве, получил секретную шифротелеграмму следующего содержания:

«Тайно. Фюрер приказал, чтобы священники, монахи, то есть местные верующие или служители культа, не могли иметь доступа в монастырь, который находится на цитадели Киева. Монастырь ни в коем случае не может быть чем-то вроде места паломничества или религиозной святыни. Охрану (монастыря) следует передать полиции и после передачи разрушить его. Верховное главнокомандование вермахта, Штаб оперативного руководства, Отдел обороны страны (4-QU) №02316-41, подписал шеф Орпо из комендатуры

G 2 (01) №526-41 (G)». (Этот документ рассекречен британцами в 1997 г. и сейчас депонируется в Public Record Office, London. — HW 16/32. — Nr. 31 v. 9.10.1941 Add.)

«Приказы» фюрера обладали в Третьем рейхе, по признанию рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, силой закона; любое противодействие или даже пассивное сопротивление им рассматривалось как политическое преступление. Поэтому развязка была неминуема.

Тайные приготовления

Меморандум Бройтигама, 13 октября 1941 г.

Вопреки завесе секретности, в преступный замысел оказались посвящены многие высокопоставленные нацисты. Некоторые из них осмелились высказывать робкие предостережения против осквернения святыни. К примеру, чиновник центрального аппарата Министерства восточных оккупированных территорий д-р Отто Бройтигам, отвечавший за взаимодействие с тыловыми инстанциями вермахта в России, даже подготовил 13 октября 1941 г. специальный меморандум, в котором предупреждал о негативных последствиях данной акции:

«Под монастырем в киевской крепости, который должен быть подвергнут разрушению, очевидно, имеется в виду знаменитая «лавра», древнейший монастырь России и Украины. [...] Разрушение территории монастыря чрезвычайно задело бы как национальные, так и религиозные чувства, и тем самым нанесло бы тяжелейший удар нашей политике в Украине. Ввиду того, что там захоронено множество монахов, такое действие могло бы рассматриваться как кощунственное осквернение кладбища. Коммунисты не осмелились прикоснуться к лавре и даже, примерно до 1935 г., пускали туда монахов. Мировая общественность, наверное, очень сильно отреагировала бы на разрушение лавры...»

Немецкий микрофильм с этим документом попал в руки американцев в качестве военного трофея (наряду с тысячами подобных материалов) в западной зоне оккупации в 1945 г. Сейчас он хранится в National Archives and Records Administration, Washington (microcopy № T-454, roll № 92). В 1960-е гг. его копия была приобретена Архивным управлением при Совете Министров УССР и передана на хранение в Центральный Государственный архив Октябрьской революции (ныне — Центральный Государственный архив высших органов власти и управления Украины).

Впрочем, маховик преступления уже был запущен. 18 октября обергруппенфюрер Еккельн издал приказ о выселении из Верхней лавры всех ее жителей и запрещении доступа туда музейных сотрудников. Тогда же в опустевшей лавре были размещены подразделения СС из полицейского полка «Юг». Последующие две недели нацисты в страшной спешке «инспектировали» музейные коллекции, хранящиеся в Успенском соборе, изымая лишь самые ценные в их понимании вещи. В частности, они целиком вывезли собрание икон из коллекции Харитоненко и Порфирия Успенского, но бросили на произвол судьбы большую часть церковной утвари и шитья, признанных «идеологически вредными для национал-социалистского мировоззрения».

Для выполнения самой грязной работы были привлечены солдаты из зондеркоманды 4а, входившей в состав печально известной айнзацгруппы «Ц», недавно отличившейся на Крещатике и в Бабьем Яру. На судебном процессе в Западной Германии, проходившем в 1960-х гг., нашлись свидетели, которые видели, как эти солдаты затаскивали в Успенский собор какие-то тяжелые ящики, и слышали, как их шеф, штандартенфюрер СС Пауль Блобель, чуть ли не в открытую говорил, что это взрывчатка.

Прямую причастность к разрушению храма имел рейхскомиссар Эрих Кох, которому как главе гражданской администрации подчинялось высшее руководство СС и полиции на Украине.

«Покушение» на монсеньора Тисо

Успенский собор до взрыва. Фото немецкого военного фотографа Иоганнеса Хёле

Подготовка к разрушению главной святыни Печерской лавры — Успенского собора — велась очень небрежно. Неувязка возникла уже с пропагандистским прикрытием «акции». Сперва нацисты пытались выдать взрыв в храме за несчастный случай во время его разминирования от советской взрывчатки, распространяя слухи о ее неизвлекаемости и заявляя, что «лавра непременно взорвется!». Накануне трагедии они расклеили на Печерске объявления, в которых предупреждали местных жителей о предстоящих работах по обезвреживанию мин. В целях безопасности обитателям ближайших кварталов было приказано на сутки покинуть свои жилища.

Немецкие и словацкие офицеры направляются в Успенский собор незадолго до его разрушения. В центре в пилотке — Й. Тисо. 3 ноября 1941 г.

Тем временем утром 3 ноября 1941 г. в Киеве объявился президент марионеточной Словацкой республики Йозеф Тисо. Он прибыл в Украину для проверки боеготовности словацких войск, участвовавших в Восточной кампании. Затем Тисо был приглашен посетить старинный Печерский монастырь, в котором еще утром велись «саперные работы» и пребывание в котором ранее было объявлено «смертельно опасным».

Немцы воспользовались приездом высокопоставленного гостя, чтобы выдать взрыв в храме за неудачное покушение советских подпольщиков на словацкую делегацию, и даже расстреляли под стеной Трапезной церкви троих военнопленных, объявленных «диверсантами». Однако по внешнему виду убитых, их одежде, экипировке (у одного из погибших нашли спрятанную в сапоге ложку) быстро выяснилось, что это была чистая инсценировка.

Советские военнопленные, объявленные диверсантами

Разумеется, обе трактовки событий (несчастный случай — диверсия) противоречили друг другу, поэтому немцы запретили публиковать в местной прессе любые сообщения о происшествии в лавре; замалчивался даже приезд Тисо в Киев. В конце концов в Берлин было отправлено донесение айнзацгруппы «Ц», в котором, дабы избежать дипломатического скандала с союзниками, сообщалось, что взрыв произошел... через два часа после отбытия словаков.

Большинство же киевлян были уверены, что причиной взрыва Успенского собора стали преднамеренные действия оккупационной власти без какого-либо вмешательства мифических подпольщиков. Степан Скрипник (в будущем предстоятель Украинской автокефальной церкви патриарх Мстислав) занимался расследованием обстоятельств трагедии, являясь репортером газеты «Волынь». Он пришел к выводу, что «німці... забравши з церкви, в якій був музей, безцінні скарби, довели [її] до вибуху», «вибух німці допасували».

Это признание было сделано в частном письме, написанном в 1973 г. (его копия хранится в собрании Ukrainian Academy of Arts and Sciences, New York). Другое дело, что владыка никогда не афишировал свое открытие публично, чтобы «не выгораживать большевиков».

Взрыв Успенского собора, запечатленный эсэсовским офицером с моста через Днепр. 3 ноября 1941 г.

Тем не менее на Западе после рассекречивания «приказа» Гитлера истинными виновниками гибели Успенского собора уже лет 15 считаются нацисты. В частности, профессор Кентского университета (штат Огайо, США) Любомир Винар, академик УВАН, утверждает: «Замінований Успенський собор у листопаді [1941 р.] було таки зруйновано вже німцями». Карел Беркгоф, доктор философии, научный сотрудник Центра изучения холокоста и геноцидов (Амстердам, Нидерланды), также настаивает на том, что «вчинили цей вибух не комуністичні аґенти, a Гoлoвнe упpaвлiння безпеки райху». Лишь наши историки предпочитают отмалчиваться.

Vergeltung* по-немецки

______________________
* Vergeltung — (нем.) отплата, возмездие, месть

Последние двадцать лет в украинской прессе и популярных изданиях как заклинание повторяются рассказы о преступлении в лавре советских диверсантов. Впрочем, все эти истории поражают нагромождением нереальных, гротескных ситуаций, громогласных, но бездоказательных заявлений и многочисленных анонимных (т. е. заведомо не поддающихся проверке) свидетельств, зачастую полностью противоречащих фактам.

Соборная площадь лавры после взрыва. Немецкий аэрофотоснимок. 25 ноября 1941 г.

Иногда складывается впечатление, что творцы подобных «сенсаций» ни разу в жизни не бывали в лавре, иначе не допустили бы в своих «откровениях» столь глупых ошибок и явных неточностей. Не стану цитировать и тем более опровергать здесь эти графоманские сочинения, а просто предоставлю слово немцам, осведомленным об истинной подоплеке трагедии и отважившимся дать оценку этим событиям.

Альберт Шпеер, министр вооружения Третьего рейха, был уверен, что собор был уничтожен по распоряжению рейхскомиссара Эриха Коха как «символ национальной гордости [Украины]». По мнению Фридриха Хайера, офицера вермахта в сане евангелического священника, разрушители храма «преследовали цель лишить Украину ее идеологического центра, чтобы, если церковь и будет вновь восстановлена, то уже не будет пробуждать исторических воспоминаний...». Петер Кляйст, влиятельный чиновник министерства иностранных дел, свидетельствовал, что высокопоставленные гитлеровские чины «были удовлетворены тем, что монастырь Киево-Печерской лавры был уничтожен, потому что, по их мнению, исчезновение этого памятника ослабит национальное сознание украинцев».

Ландесбауэрфюрер и начальник отдела военной администрации Гельмут Кернер в рапорте Альфреду Розенбергу, посвященном вопросам немецкой политики на Украине, упомянул ряд просчетов и откровенных «злоупотреблений» оккупационной администрации, к которым он причислил и «случай в Киевской лавре». Я полагаю, что немало подобных свидетельств уже в ближайшие годы будет найдено среди архивных документов.

Если суммировать изложенное, то формальным поводом для разрушения храма стала... диверсия на видовой площадке Верхней лавры. Главным мотивом дикарского поступка нацистов послужила тривиальная месть в духе средневекового принципа Vergeltung, повсеместно культивируемого в Третьем рейхе. Но движущей силой при осуществлении этого злодеяния оказались исключительно идеологические соображения.

Руины Успенского собора на фоне Большой лаврской колокольни

Можно предположить, что после инцидента 20 сентября 1941 г. «монастырь на Цитадели Киева» стал восприниматься в Берлине как зародыш патриотического и национально-освободительного сопротивления и ассоциироваться с враждебными антинацистскими силами. Эту мысль прекрасно иллюстрирует секретная директива об отношении к Православной церкви и ее святыням, подготовленная в конце октября 1941 г. руководителем Главного управления имперской безопасности (РСХА) Рейнгардом Гейдрихом.

В ней он предостерегал о «большой политической опасности и опасности в области мировоззрения», которую может вызвать возрождение религиозной жизни на оккупированных территориях, и призывал противостоять этой тенденции путем «закрытия находящихся в восточных областях церквей» с помощью «определенных умений». Надо ли объяснять, на какие «умения» намекал Гейдрих?

К уничтожению Успенского собора Киево-Печерской лавры было напрямую причастно все высшее политическое и полицейское руководство Третьего рейха. Документы, говорящие об этом, открыто хранятся в европейских и американских архивах. Поставить последнюю точку в этом вопросе — дело политической воли.

Не знаете, где можно приобрести качественную упаковку в Туле, а срочно надо? Предлагаем вам зайти на сайт http://avant-pack.ru/ и прочитав больше информации про крупнейший производитель упаковки в Туле, вы увидите, что именно у нас сможете заказать различную упаковку для различных целей по очень разумным ценам. Мы будем рады вам помочь. Мы вас ждём Евгений КАБАНЕЦУникальные

Данная статья вышла в выпуске №45 (676) 8 – 14 ноября 2013 г
.